«Маша»

Подросток Маша (Полина Гухман) растёт в 90-х под крылом своего дяди, местного криминального авторитета (Максим Суханов), которого все называют Крёстным. Она мечтает стать певицей — и, судя по её взрослой версии (Аня Чиповская), в итоге станет, — но пока дружит с бандитами и не осознаёт, что за её спиной эти люди творят ужасные вещи. Мать Маши (Ольга Гулевич) хочет увезти дочь подальше, но та не стремится покидать родной город — ей здесь хорошо, её уважают и любят, к тому же она тут знакомится с милым парнем Серёжей (Максим Сапрыкин), который увязывается за девочкой и идёт в «боксёрскую секцию» Крёстного.

В прошлогоднем триумфаторе «Кинотавра», фильме «Бык», была одна очень любопытная сцена. В ней хаотичная до тех пор режиссёрская перспектива — стремящаяся вроде бы к объективности, но при этом отражающая личный опыт автора — ненадолго находила покой: камера устремлялась за маленькими детьми, игравшими во дворе, пока вокруг происходила всякая балабановщина. Режиссёр Борис Акопов вроде бы изначально и задумывал «Быка» как кино, которое расскажет о 90-х с позиции тех, кто в то время был мало что понимающим ребёнком (то есть людей как раз его поколения), кто вырос среди облупленных панелек, не пугался выстрелов по соседству и якшался со старшими, не зная, что через несколько минут они пойдут кого-нибудь жестоко убивать (или умрут сами). От этой идеи в «Быке» осталась лишь одна сцена. Зато «Маша» — приехавшая на «Кинотавр» через год и обречённая существовать в тени прошлого победителя – выглядит как то, чем картина Акопова могла бы стать, если б режиссёр не постеснялся использовать более конкретную и личную оптику.

Для Анастасии Пальчиковой 90-е — это игровая площадка, место потери невинности (духовной, конечно), которое чем-то однозначно негативным и злым воспринимается лишь постфактум. Хладнокровные убийцы — лучшие и милые друзья, а криминальная организация дяди — всего лишь секция по боксу. Она знает, что у гопников надо спросить за «смотрящего», но едва ли понимает смысл всех жаргонизмов, всплывающих у неё в речи. В лучшие свои моменты «Маша» напоминает то, что мог бы снять Тайка Вайтити, если бы вырос не в мирной солнечной Новой Зеландии, а где-нибудь между продовольственным магазином «Хозяюшка» и сталелитейным заводом в любой из российских провинций. У него тоже ужасы реальности скрыты под романтической завесой детского восприятия, а мир населяют нелепые люди-парадоксы, не всегда хорошие, но едва ли по своей натуре злые (в «Маше» есть один такой яркий персонаж: бандит, пытающийся писать стихи «как у Маяковского»). Как и условный «Мальчик», фильм Пальчиковой — неординарная история взросления в мире, где детства вроде бы и не должно было быть, но оно всё равно прорывается сквозь любые трагедии и страхи.

Другой вопрос, что и у «Маши» — как и у «Быка» — есть проблемы с фокусом и интонацией. Действительно оригинальный взгляд на сеттинг 90-х у Пальчиковой всё равно в итоге сводится к знакомым образам и дежурным сентенциям, мол, «какое время, такие и люди». Чем дальше идёт фильм, тем меньше в нём остаётся живого и личного, тем больше появляется знакомого, жанрового. Само по себе, впрочем, это не то чтобы плохо — просто обидно, что даже настолько классный концепт оказался задушен хронотопическими штампами. Но в конце концов Пальчикова и с прямолинейной историей о мести, которой в какой-то момент становится её фильм, работает довольно классно и изящно закольцовывает её в финале. Весело поющая на сцене Аня Чиповская реконтекстуализирует всю картину, превращает «Машу» из бытовой драмы о взрослении в ударное поколенческое высказывание. Кровожадный ответ миллениалов всем тем, из-за кого им пришлось провести детство в аду.