Агнец

Мы увидим этот пейзаж с высоты сквозь облачную пелену и посреди туманной белизны найдем черную запятую, которая, приблизившись, обратится в стадо испуганных лошадей с развевающимися на ветру гривами. Тревожное ржание и шум вьюги сольются в угрожающе рокочущую мелодию - она будет преследовать нас в каждом мирном на вид кадре. Так Хичкок из ничего высекал тревогу в зале.

Возможно, этот эффект саспенса привел картину на фестиваль хорроров в испанском Ситжесе, где она получила призы за лучший фильм и за лучшую женскую роль актрисе Нуми Рапас. При том, что ужасов, от которых стынет кровь, в ней не больше, чем в "Снежной королеве". Начавшись как пантеистический бессловесный фильм в духе "Голого острова" Кането Синдо, потом "Агнец" обратится в странную, близкую к фольклору фэнтези. Чтобы к финалу, немного пометавшись на стыке бытовой драмы и страшной сказки, ударить по нервам явлением фантастического образа, который покажется и грубым, и вторичным, и чересчур прямолинейным, но в памяти застрянет. Потому что расставит точки над i, выстроив смутные предощущения в четкое осознание нашего реального места в земном космосе. Вот так, не больше, но и не меньше.

Это режиссерский дебют Вальдимара Йоханнссона, сразу заставивший говорить о новичке как о художнике, умеющем минимальными средствами достичь высокого напряжения. В снежном безлюдье живут два фермера, муж и жена Ингвар и Мария. Вдвоем чистят хлев, вдвоем тихо празднуют Рождество, вдвоем молчат. Принимают роды у овцематок, все по-настоящему, и мы видим первые мгновения новой жизни. В одном из редких диалогов Мария признается, что будь у нее машина времени, она бы вернулась назад - туда, где было счастье. А теперь в доме зависла тень пережитого ужаса, когда они лишились единственной дочки Ады, ее одинокая могила - на продутом ветрами холме.

Молчание нарушит странное событие: принимая роды у очередной овцы, супруги видят нечто такое, что заставит их понимающе переглянуться. Ягненок не вызовет у них шока, хотя из овечьего чрева к ним потянутся ручонки человеческого младенца. Словно к ним вернулась дочка Ада. И они будут эту новую Аду кормить и лелеять - девочку-ягненка в неказистом свитерке и с головой смышленой овцы. И на недоумение приехавшего мужнина брата ответят просто: это - счастье. И мы вслед за братом не поймем, кто здесь безумен - герои или мы, неспособные оценить это счастье разрушенного одиночества. Здесь фильм ступит на территорию абсолютной условности - то есть сказки. Если одинокий папа Карло мог обрести счастье, выстругав сына из бревна, почему не разделить счастье родителей, которым волшебным образом вернули смысл жизни? Вот такая ложь, да в ней намек.

Но ритм картины не изменится. Режиссер все так же внимателен к банальным природным явлениям наподобие кота или собаки, понимающих человечий язык - хозяева с ними общаются как с равными. Они постоянно пребывают в бессловесном диалоге с холмами, небом, лугом, с лошадьми и овцами, с вьюгой - они вписаны в природный мир. Как мы все. Только мир в пустынной Исландии очищен от всего наносного, что понастроила цивилизация. Сюжет освобожден от всего второстепенного - на виду только сущностное. И мы вместе с героями точно так же открыты ветрам и освобождены от всего лишнего. И когда потерявшая своего ягненка овца станет приходить за украденным дитятей, мы уже готовы ее понять: так поступила бы любая мать. И готовы ужаснуться решению Марии убрать настырную овцу - как помеху счастью. Вот так просто - пулей в лоб.

Но нам недаром уже не первый час показывают живую, как мы, природу: она способна чувствовать. Она готова мирно уживаться с нами, готова нам покорно служить, но есть границы, за которыми она теряет терпение. И будет мстить так же страшно и безжалостно. Как мстит сейчас человечеству стонущая от нашей агрессии земля - разрушительными подземными толчками, один за другим пробуждающимися вулканами и лавой, играючи обращающей сооруженный нами рай в ад. Мстит зловещими переменами климата. Мы как никогда прежде чувствуем себя на зыбкой тверди, несущейся в пространстве до столкновения с первым серьезным астероидом. Обо всем этом вовремя явившаяся исландская картина напоминает образами страшной сказки, но в обличье будничной жизни. И даже невероятное сражает внутренней правдой.

Фильм Йоханнссона подкупает редким простодушием, символикой простейшей, но способной привычное явить с новой стороны, о которой мы мало думаем. Наивностью образов он может вызвать снисходительную улыбку, но все, чего требует, - доверия и способности проникнуться всем близкими чувствами героев. Он уже повернул наши глаза зрачками к тому, что мы только теперь начинаем испытывать - уже не в сказке, а в реальности.

Среди продюсеров картины - Бела Тарр, влияние которого очень чувствуется в ее ритме и эстетике. "Агнец" выдвинут от Исландии на премию "Оскар".