Паутина страха

Только что отпраздновавший тридцатилетие брандахлыст Калеб (Тео Кристин) по мере сил обдумывает житье под сводами жилкомплекса «Арены Пикассо» в парижском пригороде: барыжит эксклюзивными кроссовками, старается держаться подальше как от полиции, так и от наркодилеров, бесконечно ругается с младшей сестрой и ее ухажерами, а для душевного равновесия с головой уходит в свою коллекцию разнообразных экзотических тварей. Как-то раз Калеб, не слишком это афишируя, заимствует у собрата по увлечению великолепный экземпляр редкого и чрезвычайно опасного пустынного паука, нарекает его Рианной и для начала устраивает в коробке из-под очередных предназначенных на продажу «найков». Сидеть в коробке Рианна совершенно не хочет, поэтому выбирается на свободу и со страшной скоростью начинает размножаться. Спустя считаные часы монструозный шедевр городской архитектуры 1980-х вместе с большинством его обитателей оказывается спеленут безжалостной паутиной, а Калебу с немногими уцелевшими приятелями придется скрываться от полчищ восьминогих убийц, которые по неизвестной причине еще и увеличиваются в размерах.

В прошлом году полнометражный дебют Себастьяна Ваничека закрывал «Неделю критики» в Венеции, был отмечен на главных жанровых киносмотрах мира (спецприз жюри в Ситжесе; лучший хоррор и лучший режиссер на «Фантастик Фесте» в Остине) и номинировался на «Сезар» в категориях «лучший дебют» и «лучшие спецэффекты». К этому стоит прибавить практически единодушный энтузиазм критиков и зрителей (восторги варьируются в диапазоне от «лучший хоррор о пауках за всю историю кинематографа» до «именно так и должен выглядеть настоящий дебют»), во всех отношениях удачный договор с Netflix, а также молниеносно и почти официально закрепившееся за Ваничеком звание «нового Александра Ажа».

Не все эти восторги заслужены в полной мере (тот же Ажа в свое время дебютировал картиной куда более безумной и ошарашивающей), но если рассматривать «Паутину» Ваничека не как новоявленную культовую классику, а в качестве сезонного развлечения, то она кажется сплетенной не только за страх, но и за совесть. Фильм может показаться — он и на самом деле такой — излишне серьезным. Не обошлось и без социального комментария в духе Ромеро или Карпентера: силовики, оказавшиеся на месте вроде бы с миссией спасения, представляют для уцелевших героев опасность ничуть не меньшую, чем потомство Рианны. Но по нынешним временам это, пожалуй, предпочтительнее того трэш-зубоскальства, которое принято считать адекватным, когда речь заходит о паукообразных, — вроде удачной, но категорически шутовской «Атаки пауков» Эллори Элкаема.

Особенно же радостно, что в «Паутине страха» с первых минут ощущается очень правильный киноманский бэкграунд: уже самая первая, еще до титров, сцена в пустыне со всей определенностью вдохновлена зачином «Экзорциста». А когда действие совсем набирает обороты, герои «Паутины страха» как будто бы оказываются поочередно внутри разных, но удивительно подходящих к ситуации фильмов прошлых лет. Больше всего это похоже на то, как мультяшные персонажи «Луни Тюнс: Снова в деле» Джо Данте бежали по залам Лувра и то вязли в сюрреалистических трясинах Дали, то распадались на абстракционистские пиксели. Или на путешествия Человека-паука по мультивселенным. А больше всего — на путешествие сквозь пространство и время, показанное во второй части «Музея восковых фигур» Энтони Хикокса. Начав с «Экзорциста», Ваничек сначала нагнетает пригородного неблагополучия в духе «Ненависти» Матье Кассовица, потом маневрирует где-то между «Арахнофобией» Фрэнка Маршалла и «Чужими на районе» Джо Корниша, затем достигает в этом приеме истинного совершенства, сняв один из эпизодов ближе к финалу абсолютно неотличимо от третьих «Чужих» Дэвида Финчера, и совсем уж напоследок он замесил во взрывоопасных пропорциях «Дредда» Алекса Гарленда и Пита Трэвиса и «Рейд» Гарета Эванса. Придраться тут решительно не к чему, так как сделано все с большим пониманием и вкусом. А вот понять, как снимает сам Ваничек и в чем его неповторимая индивидуальность, можно будет как-нибудь в следующий раз.