Конклав

Умирает Папа Римский. «Работал до последнего дня», — собираются написать в официальном обращении Ватикана, но тут же осекаются. Во-первых, это ложь: Папа умирал долго и мучительно, не до дел было. А во-вторых, вдруг кто подумает, что это папство и денно-нощные труды свели пожилого человека в могилу прежде времени? Со словами тут надо быть осторожными всем.

Кардинал Лоуренс (Рейф Файнс) особенно мрачен. Дело не только в боли от потери, а ещё в том, что неизбежны выборы — собственно конклав, долгая и драматургически эффектная процедура которого хорошо знакома не только католикам, но и всем, смотревшим сериал «Новый Папа»: главу Римско-католической церкви будут выбирать из кардиналов в результате проводящегося дважды в день тайного голосования, которое может возобновляться сколь угодно долго, прежде чем один из них не наберёт абсолютное большинство голосов.

Лоуренс кажется одним из самых перспективных кандидатов, он — умеренный либерал, умеющий находить общий язык со всеми, хоть с радикальным реформатором Беллини (Стэнли Туччи), мечтающим обновить гендерные роли в церкви, хоть с консерватором-националистом Тедеско (Серджо Кастеллитто), сетующим на слишком пёстрое расовое разнообразие в правлении. Произнесённая на отпевании Папы проникновенная речь Лоуренса про сомнения как основу веры однозначно воспринимается присутствующими как начало предвыборной кампании. «Я чувствую себя как на американском партийном съезде», — справедливо подмечает он некоторое время спустя.

Ситуация осложняется тем, что незадолго до своей смерти прежний Папа тайно назначил нового кардинала, мексиканца Бенитеса (Карлос Диаз), служившего в Кабульской епархии. Кто этот молодой человек — истово верующий миссионер, просто безумец или расчётливый карьерист, отправившийся в горячую точку ради стремительного продвижения по службе? Лоуренс убеждён в последнем, но, может, только потому, что сам такой? Возможно, перед нами искусный манипулятор и хитрый стратег, делающий вид, что его предвыборная кампания лишь вынужденная мера, чтобы церковь не разорвало магнитами противоречий. Это священник с кризисом веры или чиновник в кризисной ситуации? Обаяние и сила «Конклава» в том, что за время просмотра зритель может понять о себе едва ли не больше, чем о главном герое.

Чтобы такая драматургическая конструкция не рухнула под собственным весом, нужен актёр, способный удержать её на своих плечах. И на месте Файнса с трудом можно представить кого-либо другого. Один из величайших техников актёрского мастерства в современном кино, он может как выразить незаметные даже для своих героев перепады настроения, так и быть полностью непроницаемым. «Ты управляющий. Управляй», — говорит Лоуренс самому себе, стоя перед зеркалом. И чего тут больше: страха от непомерной ноши или уверенности в собственных силах? Честно ответить себе на этот вопрос вряд ли может даже он сам. Понятно только, какими намерениями и куда вымощена эта дорога.

Такого рода двусмысленность странно контрастирует с прямолинейной до комичного режиссурой. Там, где великий Файнс строит сложнейшую конструкцию, добротный телевизионщик Эдвард Бергер проезжается танком. Ещё бы, человек смог однажды превратить Ремарка в мясорубку. «Конклав» сделан так же грубо и эффективно, как его версия «На Западном фронте без перемен». Мир священнослужителей показан как мир чиновников, своего рода спин-офф «Карточного домика» про Ватикан. Режиссёр обожает статичные общие планы, контраст чёрного и красного (ради этого художница по костюмам Лизи Кристль, работавшая с Ханеке и Маликом, облачила кардиналов в одеяния образца XVII века), решётки на окнах и тени распятий на стенах. В павильонах студии «Чинечитта» выстроили копии интерьеров Сикстинской капеллы и Дома Святой Марфы, сделав последнюю декорацию «более тюремной», чем настоящая папская резиденция. Любимый режиссёрский прием: вдавить героя в пространство, сняв Файнса широкоугольным объективом на общем плане с верхней точки. Тут всё по линеечке, шалит только композитор Фолькер Бертельман — его громогласная, как и в экранизации Ремарка, киномузыка кажется настолько нарочито напряжённой, что в ней слышится ироническое отстранение.

Но больше всего раздражает то, что это всё работает. Можно, конечно, подпортить себе просмотр, задумавшись, что бы с этим материалом — а «Конклав» является экранизацией одноимённого романа Роберта Харриса, мастера триллера и альтернативной истории, с которым не раз работал, например, Роман Полански, — сделал более хулиганистый или тонкий режиссёр, но от фильма сложно оторваться. У того же Полански наверняка ирония была бы куда более едкой, а герои намного меньше располагали бы к себе, но осторожность Бергера в плане оценок и формальная простота делают фильм сложнее и интереснее. Может, авторы и правда задумывали критику «закостенелой церкви» с либеральных позиций или всерьёз хотели показать изъяны устройства демократических выборных институций на неочевидном, но ярком примере. Бог их знает, этих кинематографистов, но в итоге получилось кино про веру как работу, от которой можно выгореть, устать, или же, получив хорошую премию или нежданный результат, заново ей загореться. Материалистическая проповедь о духовности.